Москва, 27 декабря — «Вести.Экономика» Недавно обе палаты Конгресса США в рамках оборонного бюджета на 2020 г. приняли закон Цезаря, он же Акт о защите гражданского населения Сирии (Caesar Syrian Civilian Protection Act), который предусматривает введение санкций против поддерживающих режим Асада иностранных компаний и организаций.
Новый закон, который уже подписал президент Дональд Трамп, станет мощным ударом по и без того разрушенной сирийской экономике. Ограничительные меры Вашингтона остановят любое сотрудничество Дамаска с международными финансовыми организациями, сведут к нулю реализацию законных частных инициатив в стране, а также заблокируют возвращение Сирии в арабский мир, пишет в Al-Monitor эксперт Jerusalem Institute for Strategy and Security Айман Мансур.
Закон Цезаря («Цезарь» — псевдоним сирийского полицейского, который бежал в США в 2013 г. и позже обнародовал тысячи фотографий, запечатлевших военные преступления в Сирии) воспринимается многими в Вашингтоне как адекватный ответ на действия режима Асада.
Авторы закона рассматривают карательные санкции как самоцель, а не как инструмент, используемый для достижения реалистичных целей, таких как сокращение иранского военного присутствия или содействие политическим реформам, которые привели бы к интеграции курдов в сирийскую политическую систему.
Парадоксально, но данная стратегия, которую историк Теодор Уайт назвал «законом непреднамеренных последствий», в реальности почти наверняка увеличит зависимость сирийского народа от правительства и отложит, если окончательно не похоронит, любую надежду на реформы. Она увеличит угрозы для Европы и региональных партнеров Израиля. Но хуже всего то, что эти меры укрепят позиции Ирана в регионе, поскольку нынешняя поддержка Тегераном Дамаска станет еще более важной для существования простых сирийцев.
Несмотря на заявленную сверхзадачу — «привлечение к ответственности и справедливость», в законе Цезаря отсутствует реалистичная конечная цель. Он не заставит Асада и его ближайших советников капитулировать, а кого-либо из высшего руководства сирийской армии и сил безопасности сдаться Международному суду ООН. Он не убедит Корпус стражей Исламской революции (КСИР) прекратить свою деятельность в Сирии.
Используемая Вашингтоном стратегия контрпродуктивна, так как выталкивает из страны самых талантливых и образованных представителей молодежи. Она еще больше усилит взаимозависимость между режимом и сирийским населением, которое еще больше поверит, что Соединенные Штаты мстят всем тем, кто отказался объединиться с преимущественно радикальной вооруженной оппозицией.
Следует отметить, что начиная с войны в Ираке в 2003 г. почти каждое вмешательство западных стран во главе с Соединенными Штатами на Ближнем Востоке, будь то военные кампании или применение карательных санкций, приводило к усилению антизападных сил: Ирана и его подконтрольных военных формирований или наиболее радикальных суннитских группировок.
Политика США и Запада на Ближнем Востоке представляет собой сочетание идеализма в отношении того, какими должны быть органы управления и судебная система, и реализма в отношении угроз в регионе. Однако каждый раз, когда идеализм управляет политикой (в Ираке, Ливии, Египте, Сирии и Йемене), экстремистские группировки в регионе (как шиитские, так и суннитские) выигрывают больше всего. Это истощает регион, порождает религиозное напряжение и нетерпимость, а также сводит на нет достигнутый в области гендерного равенства прогресс.
Если Запад, особенно Соединенные Штаты, преисполнены решимости продвигать свои ценности на Ближнем Востоке, то следует обратить внимание на более фундаментальные вещи, которых не хватает этому региону, в первую очередь поощрение принципов мирного сосуществования, терпимости и равенства. Эти ценности намного важнее, чем формы управления, для развития стабильного общества на данном этапе.
Кроме того, их можно продвигать через уже существующие политические системы в регионе, не проходя через процесс распада государств и их институтов. Только тогда, когда эти ценности становятся неотъемлемой частью менталитета общества, экономика может начать расти и тогда может появиться шанс для политической эволюции, но изнутри, с меньшим насилием и меньшим риском полного государственного распада.